Авторизация

Однажды в начале 70-х годов почему-то я оказалась в ресторане ЦДЛ за одним столиком с Евгением Евтушенко. Он заметил, что я пребывала тогда в одном возрасте с его женой – англичанкой и познакомил меня с ней. Встреча была мимолетной, да и я плохо помню её, поскольку Вознесенский успел однажды выразить мне сожаление по поводу крупной размолвки с Евтушенко. Андрей Андреевич ничего большего не говорил мне, однако, этого было достаточно для того, чтобы, знакомясь с Мэтром Евтушенко, я сохраняла бы дистанцию. И я сохраняла её всегда, опасаясь выглядеть предательницей интересов дорогого мне Маэстро Вознесенского.

И вот Андрей Андреевич умер. Никогда не думала, что смерть Маэстро так ранит меня: целую неделю я не находила себе места – особенно потому, что мы давно не виделись, поскольку почти сразу вслед за крушением СССР я уехала на работу за границу, и по возвращении через 10 лет я не успела с ним встретиться. Затем на вечере памяти Твардовского я увидела на сцене одиноко сидящего Евгения Евтушенко без Вознесенского, умершего 2 недели назад, и мне вспомнились слова Маэстро о нем: «Я распахнул створки I-го тома собрания сочинений Евгения и вновь ощутил до печенок продирающий жадный, нетерпеливый озон надежд, душевный порыв страны, вспомнил и остро пожалел о нашем общем воздухе, возрасте, юной дружбе…»